Чохов Андрей

(между 1540 и 1545-1629) русский литейный мастер

О жизни Чохова не сохранилось никаких прямых свидетельств, точно нельзя установить даже год его рождения. Обычно пользуются разнообразными документами, в основном связанными с профессиональной деятельностью мастера. По податным документам видно, что Чохов происходил из семьи небогатого смоленского торговца. Возможно, его отец был отставным солдатом, державшим в городе лавку. Впервые имя Андрея Чохова упоминается в записке дьяка, в которой он просит заплатить за обучение грамоте и счету нескольких подростков.

Затем подростки традиционно переходили в обучение к мастерам, у которых и приобретали навыки владения тем или иным ремеслом. Во второй половине XVI в. в Смоленске велось интенсивное строительство, возводились крепостные стены, отливались пушки и пищали. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Чохов оказался в учениках у литейного мастера.

Смоленск стал западным форпостом России, царь Иван IV стремился превратить его в неприступную твердыню. Реконструкцией Смоленского кремля руководил известный московский зодчий Федор Конь. Вместе с ним из Москвы приехали несколько мастеров литейного дела, к одному из них, немецкому литейщику Г. Ганусу, и попал в ученики А. Чохов. Он помогал и другому мастеру — русскому литейщику Р. Белокопыту. Под руководством приезжих мастеров Чохов выполнил свою первую самостоятельную работу — отлил несколько пищалей для размещения их на стенах Смоленского кремля. Тогда же он получил свою первую награду — деньги и кусок материи.

После окончания работ в Смоленске Гануса и его учеников возвращают в Москву. Среди них был и Чохов. Прибывшие размещаются в общем доме для рабочих, построенном на Пушечном дворе. Во времена Ивана 1розного литейные мастерские располагались на обширном огороженном участке, находившемся на месте современной Пушечной улицы. Здесь и прошла вся оставшаяся жизнь Чохова.

С начала пятидесятых годов Россия готовилась к Ливонской войне со Швецией за право выхода к Балтийскому морю. Иван Грозный хорошо представлял себе будущего противника и стремился укрепить армию, прежде всего артиллерию. На Пушечном дворе отливали множество различных орудий: пищали и пушки, которые сразу же поступали на вооружение армии, образуя так называемый артиллерийский наряд. Повседневная работа стала для Чохова школой литейного мастерства. Кроме отливки боевых орудий он выполняет и уникальные заказы. Мастера отливают пушки огромного размера, предназначенные не только для обороны Москвы, но и для устрашения приезжавших в русскую столицу иностранцев.

В сентябре 1554 г. Ганус и Чохов завершают отливку огромной пушки весом в 1200 пудов (19200 килограммов). Правда, по современным понятиям ее, вероятно, следует называть мортирой, предназначенной для разрушения крепостей. Исполинское орудие не отправили в армию, а поставили около Никольских ворот Кремля, напротив храма Покрова на рву. Через год около нее установили вторую подобную мортиру, также отлитую Чоховым.

На каждой из пушек мастер поставил собственное клеймо, написав «ученик Андрей Чохов». Вероятно, орудия стали последними большими работами, выполненными им вместе со своим учителем. В 1566 г. Ганус умер, и Чохов был назначен на его место. На трех пушках, отлитых осенью 1566 г., уже стоит надпись «мастер Андрей Чохов».

Известно, что, став одним из руководителей Пушечного двора, Чохов провел его реконструкцию — добился строительства второй литейной печи и расширения территории для устройства еще одной литницы (выкопанной в земле ямы, в которую устанавливалась форма для отливки пушки).

В то время отливка орудия представляла собой сложный и многоступенчатый процесс. Она начиналась с изготовления деревянного макета будущего орудия, на поверхности макета мастер вырезал орнамент, который в будущем украшал ствол пушки. Затем деревянный макет обмазывали толстым слоем глины, в которую добавлялся навоз. Когда глина высыхала, дерево удаляли. Полученную литейную форму размещали в специальной яме. В середину формы опускали сердечник — бревно, обмазанное глиной с навозом. Тогда начинался длительный процесс отливки. Поскольку чугун быстро остывал, орудие отливали в несколько этапов. Когда отливка остывала, ее поднимали из ямы, освобождали от глины и располагали на специальных козлах.

Теперь предстояла самая тяжелая часть работы. Поверхность орудия освобождали от дефектов, а внутренний канал ствола шлифовали, добиваясь ровной поверхности. Обычно литейный мастер руководил работой, которую выполняла группа подмастерьев и учеников. Таковым и был в начале своей карьеры Чохов.

Постепенно он приобрел необходимый опыт и стал руководить всеми операциями. Известно, что Чохов стремился усовершенствовать технологию литья. Возможно, поэтому незадолго до смерти Гануса он стал учеником колокольного мастера Луки. Известно, что вместе с ним Чохов отлил колокола, повешенные в 1561 г. на колокольне Спасского монастыря на Кубенском озере под Москвой. Однако он продолжал оставаться прежде всего пушечным мастером.

Вероятно, примерно в конце семидесятых годов Чохов женился, потому что как раз в это время он получил разрешение на строительство собственного дома на территории Пушечного двора.

После начала Ливонской войны Чохов отливает несколько пищалей для установки на стенах Смоленского кремля. В 1575 г. он изготавливает стенобитную пушку, украшенную изображением собачьей головы. Она была установлена в Белгородском кремле. В том же году мастер отливает одно из лучших своих орудий — пушку «Волк». В ней он применяет оригинальную для того времени новинку — ствол, сужающийся к концу. Обычно мастера отливали пушки со стволом, расширявшимся в дульной части. Чохов же поступил по-другому, создав орудие принципиально иного типа. Подобная пушка позволяла вести стрельбу не только ядрами, но и картечью. При стрельбе мелкими снарядами уменьшался радиус разлета и одновременно повышалась точность попадания в цель.

По приказу Ивана IV «Волк» и несколько других крупных пушек отделили от основного войска и включили в состав «особого наряда» — отряда, оставшегося в Ливонии.

Во время боя под Венденом (современный латвийский город Цесис) русская артиллерия была захвачена шведами. Орудия настолько поразили шведского командующего, что он распорядился перевезти их в Вильно и выставить там для всеобщего обозрения.

Узнав о захвате пушек, Иван Грозный приказал в кратчайшие сроки отлить новые орудия. Зимой 1577 г. Чохов сделал пищаль с изображением единорога — «Инрог». Она весила почти 7,5 тонн и стала самой большой пушкой русской осадной артиллерии. Тогда же литейщик начал работать над новой пушкой «Волк». Осенью 1578 г. он отливает пушку, превышавшую по размерам своего предшественника. Новое орудие освятили и сразу же увезли на арену боевых действий.

Изделие Чохова исправно служило в течение ряда лет, но в 1581 г. шведам удалось захватить его, оба орудия были установлены в Грипсгольмском замке. Их признали непревзойденными образцами литейного искусства. Известно, что шведы показывали пушки иностранным послам. В то время ни в одной стране не производили подобные изделия. При Петре I русские купцы выкупили орудия и привезли их в Россию.

Став одним из руководителей русских литейщиков, Чохов создает свое самое известное творение — богато украшенную мортиру, вошедшую в историю под названием «Царь-пушка». Среди других украшений на ней присутствовал и портрет царя Федора Ивановича. Работа над отливкой пушки продолжалась в течение двух лет, ее завершили летом 1586 г. Пушка весила 2400 пудов (38400 килограммов). По распоряжению царя ее перевезли на Красную площадь и поставили около Москворецкой переправы. Чтобы осуществить транспортировку, Чохов изготовил специальную повозку, в которую запрягли 200 лошадей.

В 1598 г. Царь-пушку перенесли в центр Красной площади и разместили на специальном помосте рядом с только что построенным Лобным местом. Там она простояла вплоть до конца XVII в. , а затем по распоряжению Петра I ее перевезли в Кремль «для памяти потомкам». Интересно, что лежащие сейчас около орудия ядра не предназначались для Царь-пушки и также служили для устрашения возможного неприятеля.

Применявшиеся в большинстве армий тяжеловесные орудия требовали большого количества времени для подготовки к стрельбе. Чтобы повысить скорострельность, мастера многих стран стали конструировать многоствольные системы. В русской армии были широко распространены «сорока» — пищали с сорока стволами. Чохов решил увеличить число стволов и для этого разработал специальную систему для отливки, шедшей одновременно в двух печах. В 1588 г. мастеру удалось отлить сто стволов за одну плавку. Правда, подобное орудие оказалось скорее демонстрационным, чем боевым. Вероятно, Чохов создал его для отработки технологии литья.

Период с 1587 по 1605 год оказался самым плодотворным в деятельности Чохова. Вскоре мастер представил еще одну новинку — пищаль огненную — пушку, которая могла стрелять зажигательными и осветительными снарядами.

С конца восьмидесятых годов Чохов начинает заниматься отливкой колоколов. Первой крупной работой мастера стал колокол «Лебедь», отлитый для Троице-Сергиевой лавры весной 1594 г. Затем были отлиты два больших колокола для Московского Кремля, самым крупным из них считается «Иван-колокол», весивший 4000 пудов.

В то время Чохов работал с группой учеников, причем в списках награждений фамилия мастера упоминается среди прочих. Чохов постоянно следил, чтобы его ученики были на виду. Однажды он даже подал специальную челобитную, в которой просил отметить работу Прохора Федорова, своего ученика. «По небрежению» того не пожаловали вместе с остальными мастерами.

Хотя отливка колоколов считалась самым престижным из всех возможных заказов для литейщиков, Чохов продолжал считать себя пушечным мастером и даже подписывал изготовленные колокола «пушечный мастер Андрей Чохов».

Его последними крупными работами стали несколько стенобитных орудий, богато украшенных резьбой. Первое из них, названное «Ахиллес», Чохов отливает в середине 1617 г. Он изготовляет специальный чугунный лафет, также покрывая его орнаментом. Вслед за «Ахиллесом» Чохов вместе с учениками отливает третий экземпляр пушки «Волк» и еще более крупное орудие — «Кречет». По распоряжению царя Михаила Федоровича пушки были поставлены в Кремле.

Последний раз имя Чохова упоминается в документе на выдачу жалованья от 23 декабря 1629 года. В документах за 1630 год имя мастера не встречается.