Новоземельская эпопея Владимира Русилова

Из Вологодской губернии в Сорбоннский университет

В 1902 г. в семье отечественных исследователей Севера появилось имя Владимира Александровича Русанова, волею судьбы оказавшегося заброшенным в Вологодскую губернию. Сюда 27-летнего жителя Орла занесла нелегкая: он был выслан за политическую деятельность. Прибыв на место ссылки, в Усть-Сысольск (ныне - Сыктывкар, столица Республики Коми), Владимир Русанов устроился статистиком земской управы. Такой род деятельности явно устраивал ссыльно-поселенного; его «статистическая работа» давала право ездить повсюду, а это было как раз на руку непоседливому молодому человеку. Тут Русанов совершал свои первые шаги по пути постижения Севера, стал складываться его «северный кругозор». Летом 1902 г. он обследовал водоразделы бассейнов Волги и Печоры между реками Вычегдой и Ухтой. Уже тут «манерой» жизни Русанова стала «двойная игра» - иметь кроме официального задания тайный план исследований.

В 1903 г. период ссылки закончился, и в сентябре Владимир Русанов отправился не куда-нибудь, а в Париж, в Сорбонну, получать высшее образование; ведь «политическому» в России обучение в университетах было заказано. Соскучившийся по учебе Русанов сразу поступил в два учебных заведения, на естественный факультет Сорбонны и в Высшую русскую школу. Постигая азы геологии, в которой тогда французские ученые определяли «мировую моду», уже нестуденческого возраста русский вспомнил о своей тяге к Северу.

Первые экскурсии

Летом 1907 г. он отправляется в свою первую арктическую экспедицию, на полярный архипелаг Новая Земля. Так начналась семилетняя новоземельская эпопея Русанова, которая затем принесла ему лавры «полярного геолога», хотя и с некоторым налетом доморощенности, желанием опровергать все и вся. Эту «экскурсию» он организовал на собственные деньги. 10 июля на пароходе «Королева Ольга Константиновна» он отправился на Новую Землю. Там он планировал попасть в самое северное тогда становище, на берег пролива Маточкин Шар. Начитавшись Норденшельда, он уяснил, что именно здесь «представляется возможность получить полную профиль страны с востока на запад» (он имел в виду ясную картину геологического строения по обоим берегам пролива, поскольку Маточкин Шар «рассекал» Новую Землю поперек. - Н. Вехов). 16 июля пароход наконец-то прибыл в западное устье Маточкина Шара, где на рейде Поморской губы бросил якорь.

Четыре дня студент-геолог, почти выпускник Сорбонны - ведь он ехал на Новую Землю за материалом для дипломной работы, — и его спутник разбирали выгруженное на берег имущество, искали проводника, совершали первые ознакомительные экскурсии по берегу.

Члены Фрайцузской океанографической экспедиции на борту парохода «Ольга» Р. Невье, В.А. Русанов, неизвестный, Ш. Кандиотти, П. Деламар, капитан «Ольги» Ф.М. Вальнеев, Шарль Бенар, представитель архангельского губернатора Б.И. Садовский и другие. Становище Белушья Губа. Новая Земля. 12 июля 1908 года

21 июля утром в сопровождении самоеда Ефима Хатанзея они вышли «в плавание» по Маточкину Шару. Погода была ясной, изредка шел небольшой дождь, но с востока по проливу, из Карского моря, дул сильный ветер. Именно этот «карский» ветер натащил в пролив льдин, которые и образовали непроходимый барьер к востоку ширина Маточкина Шара не более 700 метров. В четыре перехода они обследовали оба берега пролива, попеременно перебираясь с одного берега на другой. Из последнего лагеря, устроенного на южном берегу Северного острова, из-за непроходимых на карбасе льдов они пешком отправились в сторону Карского моря. Позади были 60 километров, пройденных по морю проливом, а впереди — 40 по суше. Только 17 августа Русанов со своими спутниками достиг мыса Выходного. И вот он на заветном карском берегу! Отсюда путешественники прошли на север, к заливу Канкрина. Переночевав, на следующий день перевалили невысокий хребет и вышли на берег залива Тюленьего. 18 августа вечером Русанов и его спутники в компании с возвращавшимися в Поморскую губу промысловиками на карбасах двинулись в становище. Их продвижению на запад мешал встречный ветер, и мореплаватели встали лагерем на мысе Моржовом. Тут они несколько дней ждали хорошую погоду, но не дождались и 25 августа бечевой пошли вдоль берега; шторм сломал у них мачту на карбасе. 26 августа завершилась первая, почти месячная, новоземельская эпопея Русанова. 10 сентября на «Королеве Ольге Константиновне» Русанов и его спутник с комфортом отбыли в Архангельск. Отсюда новоиспеченный «полярник» выехал в Париж.

Ненцы в кают-компании «Ольги» преподносят в подарок Французской океанографической экспедиции двух медвежат. В центре стоят Ш. Бернар и Б.И. Садовский. Становище Белушья Губа. Новая Земля. 12 июля 1908 года

«Первопроходец» новоземельских ледников

18 апреля 1908 г. Владимир Русанов подписал контракт и «сделался геологом французской полярной экспедиции». Удивляешься, как, проведя всего лишь месяц (!) в Арктике, столь молодой исследователь смог смело заявлять, что «у меня уже настолько есть опытности и знания местных условий, что я буду руководить сухопутными экскурсиями и буду единственным посредником с самоедами». Видимо, во время первой, прямо скажем, несерьезной «экскурсии», а именно так Русанов называл поездку на Новую Землю в 1907 г., он настолько уверовал в свои силы, знания и опыт, что мнил себя «арктическим стратегом», ему были нипочем льды и штормы, полярная ночь и арктическая стужа.

Как это все знакомо и как часто потом бывало в истории освоения Арктики, когда на деле рушились казалось бы многократно просчитанные планы экспедиций и плаваний...

Итак, 25 июля 1908 г. Владимир Русанов, выехавший с очередным рейсом «Королевы Ольги Константиновны» на Новую Землю, в Белушьей Губе настиг французскую экспедицию, шедшую сюда на «Жаке Картье». Французы отправили на полярный архипелаг военных моряков. Начальником же отряда по изучению Северного острова Новой Земли был врач Военно-морских сил Франции доктор Кандиотти. Так, вопреки своей мечте стать «главным по Северу», Владимир Русанов удостоился менее «почетной» роли — геолога экспедиции, а на деле и еще более скромной — эксперта и переводчика при общении с самоедами. 30 июля французская экспедиция собралась в становище на берегу Маточкина Шара, где она разместилась в оставленном несколько лет назад доме художника А.А. Борисова. В помощники к ним навязались два самоеда Константин Вылка и Митрофан Хатанзей.

5 августа доктор Кандиотти и Владимир Русанов вместе с 32 упряжными собаками погрузились в карбас к Константину Вылке, а инженер Деламар и курсант Неве заняли карбас Митрофана Хатанзея. Самоедские «корабли» нещадно текли, а их паруса зияли огромными дырами. Настолько огромными, что, отчалив, суда не смогли идти против ветра и пристали к берегу. Пришлось шить новый парус (!). Вот тебе и начало полярного мореплавания, а, казалось бы, главный эксперт по Арктике Владимир Русанов «все продумал».

С многочисленными остановками наконец-то 14 августа, почти через 10 дней, добрались до Белушьей Губы. 60 километров за десять дней пройдены. Не правда ли, неплохое начало (!). Владимир Русанов вел французов по уже знакомому ему маршруту. До 18 августа экспедиция пробыла на берегу Белушьей Губы; время ушло на охоту и ремонт карбасов. Отсюда Русанов с коллегами сделал решительный рывок — за сутки по морю добрались до лежащего на карском берегу Северного острова залива Канкрина. Опять же и тут бывал Русанов в 1907 г. На следующий день переход составил всего две мили; на стоянку расположились у ручья Носилова. Туман не пускал их дальше. 22 августа густой туман рассеялся, и с окрестных холмов на севере, вдали за заливом Чекина, их взору открылся синеватый контур гор по берегам Незнаемого залива. Этот залив и стал пределом их плавания.

23 августа с попутным ветром вышли на север, вдоль берега. Ветер усилился, и паруса пришлось приспустить. На исходе дня путешественники вошли-таки в Незнаемый залив, который встретил их сильным ветром. Неуклюжие карбасы плохо шли против волны. Доктор Кандиотти с борта судна осмотрел берега: горы в снегу, суровый пейзаж в лучах низкого заходящего солнца напоминал о приближающейся зиме. Все это произвело на доктора-француза тягостное впечатление; он предчувствовал что-то трагическое, мистическое. «Арктические» палатки французов не были рассчитаны на местные ветры; их постоянно срывало, рвало на части. Поэтому не нашли ничего лучшего, как спать... на земле, завернувшись в полотнища от палаток. В довершение ко всему 25 августа пошел снег. Ну прямо зима свалилась на голову французам.

Четыре дня шли по 40-километровому заливу. Со всех сторон его окружали ледники, языки которых свисали в море. 27 августа наконец дошли до самого кута залива. Тут, в небольшой речушке, исследователи нашли массу гольцов. И, естественно, окрестили ее — Гольцовой. Что же нужно было им в глубине этого залива? Видимо, Владимир Русанов уговорил своих партнеров пересечь Северный остров поперек; он считал, что до этого еще никому не удавалось преодолеть срединный горный хребет

и попасть с карского на баренцевоморский берег. А тут такая заманчивая возможность! Но он ошибался, потому что в конце 1880-х гг. тут побывал писатель и путешественник Константин Носилов, который действительно был первым человеком, кому удалось пересечь Северный остров поперек. «Новоземельский первопроходец» Русанов об этом не знал, хотя уже прошло более 20 лет и о своих походах писатель опубликовал книгу и серию очерков.

Ролан Невье, топограф Французской океанографической экспедиции. Дом Борисова. Становище Маточкин Шар. Новая Земля. Конец сентября 1908 года

Ранним утром 30 августа отважные «полярники» стали готовиться к выходу в путь. Взяли примус, кастрюлю, две коробки с провиантом; палатками обременять себя не стали, решили использовать только куски брезента. Маршрутная партия сопровождалась собачьей упряжкой Митрофана Хатанзея. Бодрым шагом направились к леднику. Водные потоки и вязкий тундровый грунт заставили их усомниться в правильности выбранной обуви — высоких шнурованных ботинках; тут явно пригодились бы рыбацкие сапоги, но выбирать не приходилось. На леднике во всю царствовала зима: порывы ветра, поземка, снег укутал людей и собак. Стали попадаться трещины. На их обход тратили много времени. А впереди каскад ледников обрывался 50-метровым уступом. Тут пришлось оставить собачью упряжку с самоедом-проводником.

Спустились в долину реки Крестовой, а по ее северному борту над ними нависли аж пять (!) ледников. Стала сгущаться облачность. Начались камнепады. Отряд из четырех человек растянулся; постепенно французы стали по одному отставать, и к берегу губы Крестовой вышел лишь один Владимир Русанов. Обратный путь был ничуть не проще, но он был обратным... Лишь в два часа ночи 31 августа путешественники-европейцы увидели свои палатки на берегу бухты Гольцовой. Итак, задача была выполнена; Северный остров полярного архипелага впервые пересекли люди, причем прошли туда и обратно за одни сутки. И опять, как и в начале своей «северной карьеры», Русанов, пользуясь минимальной возможностью, реализовал свой план «двойной игры»; вроде бы оказался на неказистой должности эксперта и переводчика, а смог-таки впервые пройти через новоземельский хребет. Так хитро Владимир Русанов вошел в «историю» Арктики как один из ее «первооткрывателей» и «первопроходец» новоземельских ледников.

Русский путешественник получил признание за границей со стороны коллег и преподавателей Сорбонны. А уж в России подобная оценка автоматически становилась рекомендацией для официальных властей и чиновников от науки. И по сей день, я думаю, остается загадкой — как в одночасье за проведенные в Арктике три месяца Владимир Русанов стал «арктическим авторитетом». Сам он уверовал в себя еще больше в следующем году, когда архангельский губернатор Сосновский пригласил Русанова в экспедицию на Новую Землю. Властям надо было выведать, где норвежцы разместили свои базы, и затем предъявить официальные претензии норвежскому правительству, чтобы остановить незаконный промысел на наших территориях. Но, как обычно, у Русанова были и свои планы: он готовил новый прорыв, но уже с западной стороны на восточную. И на этот раз все закончилось относительно благополучно. Русанову удалось найти сквозную долину, позволяющую пересекать архипелаг поперек и с наименьшими затратами попадать на карский берег. После этого отважный путешественник заявил: «Я на Новой Земле как дома. Теперь, пожалуй, нет в Европе никого, кто бы так хорошо знал Новую Землю, как я».