Новоземельская эпопея Владимира Русилова - продолжение

Вокруг Новой Земли

Зима 1910 г. принесла Владимиру Русанову лестную оценку, первые «лавры официальной славы», правда, со стороны зарубежных, в основном французских, ученых. В феврале общее собрание профессоров парижского Музея естественных наук по совокупности результатов новоземельских экспедиций 1907—1909 гг. представило его к награждению «Академической пальмой» - специальной наградой Французской Республики для профессоров высших учебных заведений и ученых. В июле 1910 г. он сдал последний экзамен — геологию. Итак, диплом в кармане. Впереди безбрежное научное поле арктической геологии и путешествий... Но на родину, в Россию, он и не собирался возвращаться, говоря, что там для него нет возможности нормально жить и работать.

Видимо, несколько лет, проведенных в Париже, не прошли для него даром, и он окончательно решил стать парижанином. А во внезапно отвергнутой им России Русанова тоже ждали лавры победителя - орден Святого Владимира 4-ой степени. Тыко Вылка получил медаль «За усердие» на Анненской ленте, а капитан Григорий Поспелов — такую же медаль, но уже на Владимирской ленте.Следующие два года, 1910 и 1911, Владимир Русанов посвятил себя работе в уже настоящих арктических экспедициях, а не тех экскурсиях, которыми можно было считать все его предыдущие поездки на Новую Землю.

В мае 1910 г. архангельский губернатор И.В. Соснов- ский снова, как и год назад, предложил «молодому полярнику» возглавить рассчитанную на два года экспедицию по обследованию ранее практически неизвестных районов Новой Земли, составить их точные карты и выяснить возможные природные ресурсы. Русанов, естественно, имел и личные планы.

Руководитель Французской океанографической экспедиции капитан Шарль Бенар и капитан парохода «Ольга» Ф.М. Вальнев в кают-компании «Ольги». Становище Белушья Губа. Новая Земля. 12 июля 1908 года

По просьбе губернской администрации архангельский купец-промышленник Д.Н. Масленников безвозмездно предоставил для экспедиции на два месяца свою шхуну «Дмитрий Солунский», оплатил все снаряжение и продовольствие для плавания 16 человек. Судно было специально приспособлено для плавания в ледовых условиях — имело особую обшивку корпуса, но мотор его по современным меркам не внушал доверия - всего 50 лошадиных сил. Видимо, основной упор в подобных плаваниях все же делался на паруса, а «машина» нужна была лишь в экстренных случаях при маневрах. 12 июля при попутном ветре «Дмитрий Солунский» вышел в плавание. Из-за сильного встречного ветра и штормовой погоды лишь 20 числа судно бросило якорь в Маточки- ном Шаре, где на борт погрузили часть оставленного в прошлом году экспедицией Русанова провианта и захватили Тыко Вылку, «оказавшего экспедиции неоценимые услуги глубоким знанием своей родины — Новой Земли и Карского моря».

Лишь 24 июля, на две недели позже предыдущей экспедиции, «Дмитрий Солунский» прибыл в район предстоящих работ, в Архангельскую губу. Отсюда, разбившись на два пеших отряда, Владимир Русанов и Михаил Кругловский отправились на север и юг обследовать неизвестные районы баренцевоморского побережья Северного острова. Судно находилось посередине между отрядами и могло в любую минуту в случае необходимости прийти к ним на помощь. Такая организация экспедиционных исследований применялась в России впервые. Завершив обследование двух участков побережья, через 19 дней экспедиция выполнила свою официальную часть.

И тут опять, в который раз, для Русанова наступило благостное время: можно было «вытащить из потайного кармана» козырную карту - продолжить начатое еще в прошлых походах на полярный архипелаг самостоятельное исследование Новой Земли. На сей раз его план состоял в попытке обогнуть с севера Северный остров, и мимо мыса Желания попытаться по Карскому морю добраться до Карских Ворот или Югорского Шара. Иначе говоря, Владимир Русанов мечтал стать вторым Саввой Лошкиным, обогнуть всю Новую Землю, но в то же время «опередить» своего легендарного предшественника, архангельского помора, — пройти весь путь за одну навигацию. Ведь на момент, когда «Дмитрий Солунский» отправился в экспедицию 1910 года, еще держался рекорд почти двухсотлетней давности, поставленный олончанином Саввой Лошкиным, впервые в истории Новой Земли обошедшим весь архипелаг, правда, потратившим на это «три навигации» и две зимовки. И, видимо, это все довлело над Владимиром Русановым; ведь он же теперь, по его собственным словам, был непревзойденным знатоком Новой Земли.

В ночь с 12 на 13 августа «Дмитрий Солунский» отправился «покорять Арктику», ставить новый рекорд. Каково же было Григорию Поспелову, капитану шхуны, «вооруженной» 50-сильной паровой машиной? От его умения ориентироваться во льдах теперь зависела жизнь судна, его экипажа и экспедиции. И, в конечном счете, успех всего предприятия. Но он был не новичок в рискованном деле: потомственный гтомор-промысловик с 11 лет плавал на морских судах и попадал в самые неожиданные ситуации. С ним, наверное, можно было отправляться в любое арктическое плавание. Только судно было не очень серьезным...

Достижение 16 августа мыса Желания, поворотной точки, за которой лежало «безбрежное» и такое вожделенное Карское море, отметили торжественно. На обоих мачтах «Дмитрия Солунского» подняли флаги. Владимир Русанов выступил перед экипажем: «Сегодня мы находимся в самой крайней точке севера Новой Земли (на самом деле, крайняя северная точка Новой Земли - мыс Карлсена - удалена от мыса Желания примерно на 35 километров. - Н. Вехов). Тут русской экспедиции до нас не было». По пути следования выполнялись нехитрые океанографические работы. 18 августа «Дмитрий Солунский» перешел в Ледяную Гавань, историческое место на Новой Земле. Здесь в 1496-1497 гг. проходила первая из достоверно известных в истории человечества зимовка в Арктике, и осуществил ее экипаж 3-й голландской экспедиции Виллема Баренца, когда его судно было затерто льдами у берегов архипелага. Знаменательно, что, войдя в Ледяную Гавань, судно, как и 400 с лишним лет назад, встретило непреодолимые ледяные поля.

Восхождение на гору Вильчек (пик Седова)

В.А. Русанов и Р. Невье на вершине. Новая Земля. 30 июля 1908 г.

Стоянка у ледника Третьякова. Проводники экспедиции. Митрофан Хатанзей (стоит) с ружьем, подаренным императором Николаем II; сидят: Санько, Степан и Тыко Вылко. Новая Земля. 30 июля 1908 года

Но Владимира Русанова это не очень-то обескуражило, и он предложил идти вдоль кромки ледяных полей на восток. Вот уже когда зародился его то ли смелый, то ли безумный план идти на восток. И это на шхуне с «машиной», уступающей в мощности самому допотопному «жигуленку»? Через два года похожий поступок станет «трамплином» к его «полету в бессмертие», к «вечному плаванию», унесшему в неизвестность его экспедицию. Но это будет только через два года, а сейчас...

21 августа с северо-запада из-за мыса Желания стали наползать ледяные поля из Баренцева моря. Это грозило «Дмитрию Солунскому» попасть в ледяные клеши. Идти Карским морем, забитым льдом, было крайне рискованно, а идти назад в Баренцево море - еще опаснее. Из двух зол выбрали меньшее, и судно чуть-чуть, буквально на несколько сотен метров, углубилось в пределы Карского моря. Еще двое суток «Дмитрий Солунский» боролся с жестоким ветром, гигантские для такой хлипкой шхуны волны бросали ее из стороны в сторону. Только на четвертые сутки судно все-таки смогло выйти за мыс Желания, в Карское море. Западный ветер сделал свое дело — образовался неширокий канал чистой воды, по которому медленно пробирался на юг «Дмитрий Солунский». Следующие три дня гнали что есть силы, только бы выбраться из ледяной западни. Капитан Григорий Поспелов без сна и отдыха пропадал в обсервационной бочке на грот-мачте, высматривал проходы между льдами. Ему «вторил» и Владимир Русанов: круглые сутки он стоял на носу судна. Двигались осторожно вдоль берега, с «Дмитрия Солунского» были заметны все его изгибы и приметные точки. Их с большой точностью Русанов наносил на карту, которая теперь существенно отличалась от более старых. Только 23 августа, миновав траверз мыса Дальнего, судно оказалось в относительной безопасности; напряжение спало, и капитан смог заснуть. Пока он спал, судно стояло; Владимир Русанов не решился взять «бразды правления» в свои руки.

24 августа судно находилось у небольших островов Пахтусова. И тут оно уперлось в нетронутый ледяной массив. Ледяное поле было накрепко спаяно с островами и уходило куда-то вдаль, на восток. Обойти его оказалось практически невозможно, и Русанов стал уповать только на дрейф, который при выгодном раскладе мог вынести судно на юг. А при невыгодном? Унести на Северный полюс? Экипаж и экспедиция не теряли времени зря: охота на морского зверя, «взятие» гидрологической станции. В конце концов лед чуть отошел от островов, и «Дмитрий Солунский» проскользнул по каналу на чистую воду, но его машина вышла из строя. На парусах шхуна медленно ползла к югу, а у Владимира Русанова появилась новая «идея» — вынужденная зимовка. Знакомясь с его записками, я вдруг понял, что по сути его тревожили лишь три обстоятельства - морозы, скудные запасы продовольствия и неизбежность цинги. Вот так просто, заранее не оповестив ни близких, ни хозяина судна, ни родственников членов экипажа, он был готов дрейфовать куда глаза глядят. Слава богу, что в тот момент судьба распорядилась иначе...

Около полудня 26 августа наконец-то «привели в чувство» машину, и «Дмитрий Солунский» бойко побежал на юг. Но тут выяснилось, что топлива осталось всего на 30 часов плавания. За это время «арктический тихоход» не успел бы дойти даже до Карских Ворот. Так что не бывать рекорду? Видимо, нет. Ведь, отправляя в рейс судно, ни его хозяин, ни официальные власти, ни архангельская губернская администрация не знали о «двойной игре» Русанова - намерении обогнуть архипелаг, цели-то у экспедиции были вполне конкретные - обследовать только участок западного берега Северного острова Новой Земли. Ведь для похода вокруг архипелага нужно было брать намного больше топлива, чем загрузили на «Дмитрия Солунского».

Ненецкие женщины на крыльце дома. Становище Белушья Губа. Новая Земля. 1908 год

Так или иначе, но 29 августа судно встало на рейде в Поморской губе, у становища в западном устье пролива Маточкин Шар. Хотя Владимир Русанов не повторил подвига Саввы Лошкина, он все же вышел на «второе место» — за месяц с небольшим ему удалось обогнуть Северный остров.

И на следующий год Владимир Русанов был отправлен в новый поход на арктический архипелаг. Ему вменялось в задачу обследовать участки западного берега, чтобы затем архангельская губернская администрация могла организовать тут промысловые самоедские становища. Но на этот раз ее экипировка была более чем скромной. Парусно-моторная лодка «Полярная» водоизмещением всего-то 5 тонн, с осадкой менее одного метра и с мотором «Болиндер» в... 5 лошадиных сил. Из вспомогательных средств имелся норвежский фансбот и английская байдарка фирмы «Бертон». Сейчас сложно представить, как с таким «морским флотом» можно вообще было отправляться в Арктику. Но Владимир Русанов был рад и этим скромным возможностям, ведь «в кармане» он бережно хранил новый «тайный план» - обойти Южный остров. Другой возможности, кроме как в составе официальной экспедиции, решить свои, сугубо личные, пусть даже и глубоко научные, цели у него не было. Приходилось довольствоваться малым...

Группа ненцев. Становище Белушья Губа. Новая Земля. 1908 год

8 июля 1911 г. экспедиция на «Королеве Ольге Константиновне» из Архангельска прибыла в становище Белушья Губа, что приютилось примерно на середине западного берега Южного острова. Уже через месяц, 6 августа, официальная часть программы была выполнена, и экспедиция закончила съемку побережья, дойдя до кута залива Рейнеке. Русанов был готов идти в обход всего Южного острова, но его беспокоила поломка мотора. «Неужели из-за мотора мы не сможем продолжить свой путь, не увидим Карского моря, не обогнем Новую Землю с юга? Я хочу во что бы то ни стало выполнить свою собственную программу: обойти с юга Новую Землю, обследовать восточное побережье, куда еще не ступала нога ни одного натуралиста, и Карским морем пройти в Маточкин Шар. Я решил, если мотор не будет действовать, идти на парусах, даже плыть на одном фансботе (фактически на лодочке, пусть не прогулочной, но в общем годной лишь для пруда в парке отдыха или небольшой речки. — И. Вехов), в крайнем случае бросив «Полярную», если это окажется необходимым. Поэтому, когда заговорили о возвращении старым путем, я сухо заметил, что о возвращении назад не может быть и речи; если лед помешает двигаться нам вперед, то придется подумать о зимовке, но никак не о возвращении». В который раз уже приходится удивляться, как можно было так свободно распоряжаться чужими судьбами, толкая людей в неизвестность. Но Русанов был самолюбив и рвался «к всемирной известности». Он на всех «парах» стремился вперед, чтобы обогнать возможных конкурентов.

И на этот раз «принцип двойной игры» принес успех. С небольшими приключениями он все же выполнил свой личный план. Правда, был случай, когда «отважный полярник» был на волосок от трагедии. 20 августа в заливе Степового под ним на одном из ледников обрушилась кровля ледяного грота. Русанова спас геологический молоток. С его помощью он сумел выбраться из ледяного колодца. 12 сентября ружейный залп жителей становища на берегу Поморской губы приветствовал подошедшую сюда «Полярную».