Замятин Евгений Иванович

(1884-1937) русский писатель

Творческая судьба Евгения Замятина может служить наглядным примером того, как русский писатель стал родоначальником целого направления в литературе, но не у себя на родине, а в европейской культуре. Причем произошло это неожиданно не только для него самого, но и для окружающих.

Евгений Иванович Замятин относится к числу тех писателей, чье творчество во многом определялось социальными мотивами, но никоим образом не сводилось только к ним. Он вошел в русскую культуру и как прекрасный литературовед, разработавший собственную филологическую концепцию.

Как отмечал в своей автобиографии сам писатель, он родился в семье священника «среди тамбовских полей, в славной шулерами, цыганами, конскими ярмарками и крепчайшим русским языком Лебедяни — той самой, о какой писали Толстой и Тургенев». Тем более удивительно, что после окончания Воронежской гимназии с золотой медалью, Евгений Замятин выбрал себе совершенно неожиданную профессию.

Он становится студентом кораблестроительного факультета Петербургского политехнического института. Однако практика на различных заводах и на пароходе «Россия», на котором будущий писатель плавал от Одессы до Александрии, дала ему возможность набраться самых разных впечатлений. Он видел тяжкий, почти каторжный труд рабочих на родине и удивительно красивые восточные земли, где жили такие же люди.

Евгений Замятин принял участие в Эволюционных событиях 1905 года на стороне большевиков. Его арестовали и выслали в родные места. Когда спустя некоторое время он вернулся в Петербург, ему пришлось жить на полулегальном положении. Тем не менее в 1908 году он заканчивает политехнический институт, и его оставляют при кафедре корабельной архитектуры преподавателем.

Три года были наполнены напряженной работой: чертежи, поездки на стройки, статьи в специальных журналах чередовались с написанием первых литературных произведений. Первый рассказ Замятина появился в 1908 году, однако началом профессиональной деятельности сам писатель считал 1911 год, когда была опубликована его повесть «Уездное», которая сразу же стала пользоваться огромным успехом у читателей, а критика назвала это произведение литературным событием.

В то время Евгений Иванович Замятин сближается с группой «Заветы», куда входили такие писатели, как А. Ремизов и Михаил Пришвин. Молодой писатель начинает вырабатывать свой собственный стиль, который можно было назвать «орнаментальным» — настолько изящны и многослойны его описания: «Солнце, песок, черномазые арабы, песок, верблюды, песок, кактусы. Где-нибудь в другом месте не арабы, а турки, и опять — солнце, верблюды, песок» («Три дня», 1913). Причем южное описание в этом произведении предваряет рассказ о событиях на броненосце «Потемкин». Подобная отстраненность повествования была характерна уже для прозы двадцатых годов. Родоначальником ее считается В. Шкловский. Но оказывается, что она появилась в русской литературе гораздо раньше.

Другой особенностью прозы Евгения Замятина той поры стал ярко выраженный этнографизм, не случайно его называли также писателем-бытовиком. Уже в это время в произведениях Замятина появляется сатирическая тональность. Он изображает мир русской провинции, уездного мещанства, который до него и параллельно с ним изображали Максим Горький в повести «Городок Окуров» и Алексей Толстой в «Заволжье».

Критика писала о нем: «В голосе молодого художника прежде всего и громче всего слышится боль за Россию. Это основной мотив его творчества, и со всех страниц немногочисленных произведений Евгения Замятина ярко и выпукло проступает негодующий лик нашей родины, — больная запутанность русской «непутевой» души, кошмарная и гибельная беспорядочность нашего бытия и тут же рядом жажда подвига и страстное искательство правды...»

ЗЕвгений Иванович амятин смотрел на российскую действительность взглядом заинтересованного и сочувствующего человека. Поэтому, обнажая пустоту и невежество российского люда, он искренне переживает за него и жалеет. Писатель отыскивает человеческое под такой скорлупой, под такими застывшими наростами, где, кажется, уже негде укрыться и выжить душе. Такая «достоевская» жалостливость, видящая униженных и оскорбленных не только в тех, кто социально угнетен и растоптан, но даже в тех, кто их топчет (ведь они и сами в определенном смысле «жертвы», продукт среды и обстоятельств), присуща всему творчеству Замятина.

В 1914 году в журнале «Заветы» была опубликована его антивоенная повесть «На куличках», которая вызвала большой общественный резонанс. В результате редакция журнала и сам автор были привлечены к суду. Правда, суд разобрался по справедливости, Евгения Замятина оправдали, и в 1916 году он уезжает в командировку в Англию.

К тому времени писатель зарекомендовал себя искусным корабельным инженером-архитектором. По его собственным словам, им владели два чувства, «две жены» — литература и техника, кораблестроение. В Англии он работает на заводах в Глазго, Ньюкасле, Сэндерленде, Саутшилдсе, разрабатывает чертежи ледоколов «Святой Александр Невский» (после революции — «Ленин»), «Святогор» (потом — «Красин»), «Минин», «Пожарский», «Илья Муромец». Они и строились при его непосредственном участии.

Написанная им повесть «Островитяне» вновь вызывает скандал, поскольку на сей раз в сатирической, пародийной форме Замятин изобразил Англию. Он мастерски использует самые разные художественные приемы — аллегорию и реминисценцию, иронию и ассоциативные параллели. Жизнь в Англии убедила его, что сам по себе технический прогресс в отрыве от нравственности, духовного развития не только не способствует улучшению человеческой породы, но грозит вытеснить человеческое в человеке.

После Октябрьской революции, Евгений Иванович Замятин организует различные литературные кружки, вместе с Николаем Гумилевым обучает литературной технике начинающих писателей. Однако в своих произведениях и критических статьях писатель выступает против зарождающейся тоталитарной системы, где настоящее искусство оказывается никому не нужным. Его своеобразным эстетическим манифестом становятся рассказы «Пещера» (1920), «Мамай» (1920), «Атилла» (1928). В них он прямо говорит о начальном периоде коммунизма как о возвращении в эпоху первобытных людей, где царят варварские отношения. Позже эти настроения творчески разовьет в своем романе-исследовании той поры «Сивцев Вражек» (1928) М. Осоргин.

Но настоящий скандал разразился после публикации романа «Мы». Он был написан в начале двадцатых годов, когда Евгений Замятин подвергся аресту и получил предложение эмигрировать вместе с другими представителями интеллигенции, которые выступали против установившихся порядков.

Роман «Мы» явился первым советским романом-антиутопией и одновременно сатирой на те произведения, которые прославляли революцию, в частности, поэму В. Маяковского «150000000» и стихи пролетарских поэтов. Революционные власти восприняли это произведение Евгения Замятина как злобную карикатуру на социалистическое, коммунистическое общество будущего.

Роман был сразу же опубликован на чешском, английском и французском языках, в России же он вышел только в 1988 году. Евгений Иванович Замятин блестяще соединил русскую и европейскую традиции, использовав идеи Федора Достоевского (о Благодетеле) и Герберта Уэллса (о будущем мире машин, где человеческое начало отводится на второй план). Открытая им мифологизация формы в сочетании с ярко выраженным футуристическим началом повлияла на О. Хаксли, создавшего роман «Этот прекрасный новый мир», и Дж. Оруэлла с его романом «1984».

Обновление формы проявилось и в созданных Евгением Замятиным в двадцатые годы пьесах. Наиболее интересно из них драматическое представление «Блоха», созданное драматургом по мотивам сказа Николая Лескова «Левша». Оно с успехом шло в Московском Художественном театре, а декорации к спектаклю были выполнены Борисом Кустодиевым.

Обстановка вокруг Евгения Замятина накалялась, ему не могли простить независимости, острого и правдивого языка. Он не умел и не мог говорить и писать неправду. Благодаря Горькому Замятин выехал на лечение за границу, где впоследствии умер в нищете. Он долго болел, мечтал о возвращении домой, но так ничего и не написал против большевистской России, потому что не верил в то, что мрак над ней сгущается. Писатель, напротив, полагал, что его страну ждет великое светлое будущее.

В своей внутренней рецензии на однотомник избранных произведений Евгения Ивановича Замятина, В. Шкловский заметил: «Без него наша литература была бы неполной».